Несмотря на то, что промышленная деятельность в центральной экологической зоне байкальской природной территории запрещена, ученые фиксируют ухудшение состояния озера Байкал по отдельным параметрам (санитарно-микробиологическая обстановка в прибрежных водах, разрушение береговой полосы на побережье, оползни, пожары и т. д.). В чем же дело? Дело в том, что санитарно-биологическую обстановку изменяют не промышленные объекты, ее изменяют, к примеру, выгребные ямы частных домохозяйств. Добавьте к этому дикий туризм, и станет ясно, почему в Байкале становится все больше кишечной палочки.
То же самое касается и пожаров. Пожары всегда возникали в природе с определенной периодичностью еще до существования человека, а учащаются они, потому что туристы жгут костры, местные ходят заготавливать черемшу, «черные лесорубы» пытаются скрыть следы своей деятельности.
Для снижения нагрузки на озеро запретить промышленное освоение прибрежной территории недостаточно, требуется еще правильное отношение населения к природным богатствам. Нужны очистные сооружения, необходимо регулировать поток туристов. Это при условии, что мы не рассматриваем радикальный вариант расселения жителей с берегов Байкала. Кстати, во многих странах поступили бы именно так.
Рецепт создания идеальной модели взаимодействия людей с озером Байкал кроется, как мне кажется, в наборе специальных законодательных актов, обладающих одновременно двумя, на первый взгляд, противоречивыми характеристиками. Они должны быть, с одной стороны, непоколебимыми, обязательными к исполнению и постоянными, а, с другой стороны, иметь надежный механизм коррекции, подразумевающий априори тот факт, что законы пишут люди, которые могли что-то не учесть.
Понятно, что столь парадоксальную задачу можно решить лишь за счет публичности и широкого обсуждения всего байкальского законодательства. Однако здесь хочется предостеречь от явного популизма: при всем уважении к разного рода общественникам мнение профессионального экспертного сообщества должно быть превыше всего. Правда это, в свою очередь, накладывает и обязательства сообщества отвечать за свое экспертное мнение, в том числе и карьерой. Мне кажется, что именно вот такая «живая балансировка» позволит сохранить озеро Байкал при условии развития рекреационной экономики на нем.
Сейчас в Госдуме обсуждается законопроект о необходимости создания селезащитных и гидротехнических сооружений, противопожарных разрывов, расширения кладбищ, реконструкции дорог и строительства канализационных сооружений. Все это потребует вырубки лесных насаждений на отдельных участках, поэтому законопроект наделал немало шума.
Отмечу, что в свое время закон, запрещающий рубки на Байкале, написала инициативная группа людей, а обсуждение изменений ведется так яростно, будто мы отменяем законы Божьи. И никто даже не думает, что люди, написавшие закон, могли просто ошибиться. Да, из благих побуждений, но ошибиться.
Мне кажется, это еще одна история о том, как, желая защитить Байкал, можно «переусердствовать». Когда федеральный экологический оператор «Росатома» начал строить очистные сооружения, чтобы убрать воду из карт-накопителей Байкальска, стало ясно, что 3 км трубы для передачи воды проложить невозможно. Труба должна лежать по прямой, а вырубка нескольких десятков деревьев, лежащих у нее на пути, пойдет вразрез с законодательством.
Построить очистные сооружения невозможно, поскольку для очистки необходимы отстойники, а это площадь нескольких футбольных полей. И где, простите, эту площадь взять?
Но совершенно вопиющий пример — с кладбищем и невозможностью хоронить усопших.
Получается, что исполнить законодательство можно либо расселив всех людей с берегов Байкала, либо заставив их жить на берегах Байкала как в средневековье: без дорог, мусорок, элементарных удобств.
Мне кажется, что инициатива о внесении изменений в закон просто необходима, другое дело, что контроль за тем, кто и как пользуется этими изменениями, должен быть строжайшим и максимально открытым.
То же самое касается и пожаров. Пожары всегда возникали в природе с определенной периодичностью еще до существования человека, а учащаются они, потому что туристы жгут костры, местные ходят заготавливать черемшу, «черные лесорубы» пытаются скрыть следы своей деятельности.
Для снижения нагрузки на озеро запретить промышленное освоение прибрежной территории недостаточно, требуется еще правильное отношение населения к природным богатствам. Нужны очистные сооружения, необходимо регулировать поток туристов. Это при условии, что мы не рассматриваем радикальный вариант расселения жителей с берегов Байкала. Кстати, во многих странах поступили бы именно так.
Рецепт создания идеальной модели взаимодействия людей с озером Байкал кроется, как мне кажется, в наборе специальных законодательных актов, обладающих одновременно двумя, на первый взгляд, противоречивыми характеристиками. Они должны быть, с одной стороны, непоколебимыми, обязательными к исполнению и постоянными, а, с другой стороны, иметь надежный механизм коррекции, подразумевающий априори тот факт, что законы пишут люди, которые могли что-то не учесть.
Понятно, что столь парадоксальную задачу можно решить лишь за счет публичности и широкого обсуждения всего байкальского законодательства. Однако здесь хочется предостеречь от явного популизма: при всем уважении к разного рода общественникам мнение профессионального экспертного сообщества должно быть превыше всего. Правда это, в свою очередь, накладывает и обязательства сообщества отвечать за свое экспертное мнение, в том числе и карьерой. Мне кажется, что именно вот такая «живая балансировка» позволит сохранить озеро Байкал при условии развития рекреационной экономики на нем.
Сейчас в Госдуме обсуждается законопроект о необходимости создания селезащитных и гидротехнических сооружений, противопожарных разрывов, расширения кладбищ, реконструкции дорог и строительства канализационных сооружений. Все это потребует вырубки лесных насаждений на отдельных участках, поэтому законопроект наделал немало шума.
Отмечу, что в свое время закон, запрещающий рубки на Байкале, написала инициативная группа людей, а обсуждение изменений ведется так яростно, будто мы отменяем законы Божьи. И никто даже не думает, что люди, написавшие закон, могли просто ошибиться. Да, из благих побуждений, но ошибиться.
Мне кажется, это еще одна история о том, как, желая защитить Байкал, можно «переусердствовать». Когда федеральный экологический оператор «Росатома» начал строить очистные сооружения, чтобы убрать воду из карт-накопителей Байкальска, стало ясно, что 3 км трубы для передачи воды проложить невозможно. Труба должна лежать по прямой, а вырубка нескольких десятков деревьев, лежащих у нее на пути, пойдет вразрез с законодательством.
Построить очистные сооружения невозможно, поскольку для очистки необходимы отстойники, а это площадь нескольких футбольных полей. И где, простите, эту площадь взять?
Но совершенно вопиющий пример — с кладбищем и невозможностью хоронить усопших.
Получается, что исполнить законодательство можно либо расселив всех людей с берегов Байкала, либо заставив их жить на берегах Байкала как в средневековье: без дорог, мусорок, элементарных удобств.
Мне кажется, что инициатива о внесении изменений в закон просто необходима, другое дело, что контроль за тем, кто и как пользуется этими изменениями, должен быть строжайшим и максимально открытым.